Неточные совпадения
Тяжкий, каменный, как судьба, Благодетель обошел
Машину кругом, положил на рычаг огромную руку… Ни шороха, ни дыхания: все глаза — на этой руке. Какой это, должно быть, огненный, захватывающий вихрь — быть орудием, быть равнодействующей
сотен тысяч вольт. Какой великий удел!
Несколько дней газеты города Нью-Йорка, благодаря лозищанину Матвею, работали очень бойко. В его честь типографские
машины сделали
сотни тысяч лишних оборотов,
сотни репортеров сновали за известиями о нем по всему городу, а на площадках, перед огромными зданиями газет «World», «Tribune», «Sun», «Herald», толпились лишние
сотни газетных мальчишек. На одном из этих зданий Дыма, все еще рыскавший по городу в надежде встретиться с товарищем, увидел экран, на котором висело объявление...
Да не обижайтесь вы, вот человек! Ну, ходите. Вы ходите, а он в
машине ездит. Вы в одной комнате сидите, пардон-пардон, — может быть, выражение «сидите» неприлично в высшем обществе, — так восседаете, а Гусь в семи! Вы в месяц наколотите, пардон-пардон, наиграете на вашем фортепиано десять червяков, а Гусь две
сотни. Кто играет-вы, а Гусь танцует!
— В час дня, ваше превосходительство! — звучала сказанная фраза, переливалась на все голоса: то весело-насмешливая, то сердитая, то упрямая и тупая. Словно поставили в спальню
сотню заведенных граммофонов, и все они, один за другим, с идиотской старательностью
машины выкрикивали приказанные им слова...
Фабрика всё громче ворчала, дышала тревогами и заботами; жужжали
сотни веретён, шептали станки; целый день, задыхаясь, пыхтели
машины, над фабрикой непрерывно кружился озабоченный трудовой гул; приятно было сознавать себя хозяином всего этого, даже до удивления, до гордости приятно.
Офицеры гвардии и отставные солдаты, чиновники, пажи, гимназисты и студенты, лицеисты и правоведы, денди в изящнейших пальто, с пенсне на носу, и пролетарии с Сенной площади, священники, негоцианты, капиталисты и нищие, лица заслуженные и простые работники, баре и мещане, — словом, все, кто только мог, посильно помогали делу; карабкались на подмостки пожарных
машин и, облитые потоками грязной воды, обсыпанные пеплом, под дождем сыплющихся искр и углей, усердно качали и качали воду, опустошая на всех пунктах целые
сотни бочек.
Этот пример был своего рода электрической искрой:
сотни рук в одну минуту двинулись к
машине, чтоб освободить честного доброго человека от непосильного ему труда.
А извещалось в том письме, что божией волею случилось с Прохоровым несчастье. Попал он под колесо
машины и умер мученической смертью, раздробленный ею на
сотню мелких кусков.
Появились на заводе десятки, чуть не
сотни надсмотрщиков, — непризнанных и непрошенных. Девчата и парни шныряли по заводу, следили за простоями
машин, за отношением рабочих к инструментам и материалу, за сохранностью заводского имущества. Во главе этого стойкого молодого отряда стоял неутомимый и распорядительный командир — Юрка Васин.